Дозвониться до надежды
Юрий Сапрыкин рассказывает о работе горячей линии психологической помощи онкологическим больным и их близким “СО-Действие”
Первое, что он чувствует при пробуждении — металлический привкус во рту. Несколько секунд это ощущение просто есть, без объяснений, ничего не знача, — и это самые счастливые секунды.
Потом начинают медленно проступать подробности, очертания всей картины — как в кино, когда камера отъезжает с крупного плана на общий. Привкус — это из-за уколов, сейчас к нему добавятся тошнота и слабость, и невозможно будет оторвать голову от подушки. Уколы — это призрачная надежда, она все время появляется и опять исчезает, и полеты на этих эмоциональных качелях вымотали уже всех вокруг. Все вокруг — это люди, которые еще вчера были самыми любимыми и близкими, с ними всегда было легко, а теперь кажется, что они ничего не понимают, все делают не так, и ты им все больше в тягость.
ягость, тяжесть, непосильная ноша, которая свалилась непонятно откуда — это то, что приходится таскать на себе каждый день, ее не на кого свалить и не с кем разделить, она давит со всех сторон и сжимается в одну короткую беспощадную мысль, которую ни на секунду невозможно выкинуть из головы — ну разве что во сне, и еще несколько мгновений после пробуждения. Я болен, и это непоправимо.
Психологи давно описали пять стадий отношений человека с болезнью — отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие; теперь он понимает, что все это ерунда — пять этих стадий могут сменять друг друга по нескольку раз за минуту, у каждой есть свои особенные пятьдесят оттенков, и все они серее серого. И все это еще приходится передумывать, продираясь через миллиард бытовых сложностей, о которых раньше и не подозревал — ну что там было в прежней жизни? Заплатить за садик, вовремя оформить ОСАГО, подать документы на загранпаспорт? А сейчас — врачи, рецепты, лекарства, аптеки, процедуры, квоты на госпитализацию, койкоместа, и снова по кругу; и всем этим управляют люди, которые будто специально демонстрируют, что до тебя с твоими оттенками и нет никакого дела, и они нарочно так устроили свою работу, чтобы отобрать у тебя остаток сил, которых и без того все меньше.
А еще — и это самое страшное — однажды ты вдруг чувствуешь, что между тобой и остальными людьми выстроили стеклянную стену. Им ничего невозможно объяснить, им бессмысленно жаловаться (все равно не поймут), и все их попытки помочь и облегчить только отнимают их собственные силы, и ты физически чувствуешь, как им с тобой тяжело. И от того, что они это скрывают и ведут себя, как будто ничего не происходит, становится совсем невыносимо. Ну и потом — они здесь, а ты уже где-то там, они завтра пойдут на работу, а летом поедут в отпуск на море, а про тебя непонятно. Или, что еще хуже, давно понятно, просто ты убегаешь от этой мысли. Как там было, у Толстого — одна точка светлая там, в начале жизни, а теперь будет все чернее и чернее, все быстрее и быстрее? И за что это мне? Почему именно я? Неужели вот так все и закончится, и ничего с этим не поделать?
Я не знаю, о ком этот текст — я мог бы вставить сюда имя моего одноклассника, или близкого родственника, или давнего знакомого. Мне легко думать сейчас, что это текст “о них” — да, рак это то, что бывает с другими — но нет никакой гарантии, что по этому страшному кругу мыслей (о болезни, о себе, о близких, о том, чем все кончится) не придется пройти вам, или мне, или самым дорогим для нас с вами людям.
Каждый год в России регистрируется 500 тысяч новых случаев онкологических болезней, медицина в стране устроена таким образом, что большинство этих диагнозов ставится на III и IV стадии заболевания, когда уже сложно что-либо исправить. Но рак страшен не потому, что болезнь неизлечима, статистика показывает, что далеко не всегда это так.
Рак — это не обязательно невыносимая боль, хотя нынешнее законодательство обставляет получение обезболивающих такими препонами, что даже сильные уверенные в себе мужчины с армейским опытом иногда не находят другого выхода, кроме как в петлю. Рак — это не во всех случаях обреченность и не на сто процентов безысходность, но всегда — страх, неизвестность, сомнения, которые некому развеять, вопросы, которые некому задать, помощь, о которой часто бывает некого попросить. Даже окруженный самыми близкими и любящими людьми, человек остается наедине со своей бедой — просто потому, что даже любящие люди не всегда знают правильные ответы и могут найти правильные слова. А что делать людям одиноким, людям в возрасте, тем, кто живет вдали от больших городов и современной медицины?
На этом месте по законам жанра, как кролик из шляпы фокусника, должен появиться Волшебный Способ Решения Всех Проблем: дескать, надо лишь набрать правильный номер, и вам помогут, утешат, спасут. Сказать так было бы неправдой — никакого волшебного рецепта спасения не существует. Но есть способ, который работает, это доказано практикой последних семи лет. Горячая линия психологической помощи онкологическим больным и их близким “СО-Действие” была придумана семь лет назад как раз для таких случаев — чтобы человек мог позвонить в любое время суток и рассказать о своей болезни, поделиться мыслями, которые его мучают, попросить совета, как себя вести с заболевшими родственниками, или просто разузнать, как оформить направление на госпитализацию или бесплатный рецепт. Этой возможностью воспользовались уже 55 тысяч человек, почти половина из них после первого звонка обратилась на горячую линию снова.
То, что делают сотрудники горячей линии, трудно измерить в статистических данных; непонятно, чем это измерить — числом выздоровевших? Количеством человекоминут, потраченных на общение? В любом случае, очевидно, что “СО-Действие” дает своим абонентам нечто такое, что они не могут получить ни за какие деньги — внимание, компетентный совет, те слова, которые могут неизвестным науке образом придать силы к выздоровлению или вообще спасти жизнь. Если все-таки переводить это на язык статистики — 90 процентов онкологических больных нуждаются в психологической помощи, 40 процентов пациентов относятся к категории психосоматических, то есть им буквально и ощутимо можно помочь словом, при этом психологическая поддержка (не говоря уж о понимании, сочувствии и просто добром отношении) не входит сегодня в стандарты лечения онкобольных в России. Иными словами, горячая линия сегодня действительно занимается тем, чего кроме них не делает никто.
“СО-Действие” для многих оказывается не только службой спасения, но и хорошей жизненной школой: в дневное время здесь работают специально обученные волонтеры, и для них общение с людьми, страдающими от страха и боли, возможность хоть чем-то им помочь — хороший способ понять какие-то важные вещи о жизни и смерти. Но дальше наступает ночь, когда на горячую линию поступают самые сложные звонки, когда к специалистам обращаются люди, оказавшиеся в самой отчаянной ситуации — и вот в это время на службу выходят профессиональные психологи, и им надо платить небольшую, но зарплату. Горячая линия все семь лет своей жизни существует на частные пожертвования, и сегодня нуждается в вашей помощи — при том, что о ее существовании знают далеко не все люди, кому она нужна, количество звонков с каждым месяцем увеличивается, необходимы новые сотрудники, и надо как-то платить зарплату старым.
В общем, вы имеете полное право пройти мимо этой просьбы; мало ли кто сегодня просит о помощи, да и звонки на горячую линию — это тоже что-то такое, что бывает с другими. Но мне не дает покоя одна мысль — вот этот замкнутый круг из страха и бессилия, из тревожных мыслей со всеми их оттенками серого, от него никто из нас не застрахован. И случись, не дай бог, чего — ведь будет спокойнее, если вы будете знать, что вам есть с кем посоветоваться. Поэтому как минимум запишите телефон “СО-Действия”:
8-800-100-01-91, и только вы можете сделать так, чтобы этот телефон, когда он вам понадобится, все еще работал.
Источник - журнал Сноб
